Ритуальные жертвы
Часть 3. Ритуальные жертвы
9. Ритуальные жертвы. Девушка.
Самый худший день в моей «жизни после смерти» просто обязан был оказаться именно таким: жестоким и кровавым, уничтожающим до основания, а после – выдирающий с корнями последние остатки живого изнутри. Такое чувство, будто с меня заживо, без анестезии и в полном сознании, содрали кожу, чтобы потом набить ее горстями острых игл, рвущихся наружу сквозь тонкие покровы моего, и без того истерзанного, тела. Хотелось сразу же уйти к себе и, приняв минимум трехчасовой холодный душ, упасть в постель и в тот же миг уснуть, чтобы проснуться уже в новой, не лучшей, просто другой и более желанной жизни.
В центре гостиной, лицом к двустворчатой двери, ведущей в сторону прихожей, на бледно-голубом диване сидела Хейли Маршал. Позвольте, но этой образины здесь раньше не стояло! Я, кстати, о диване говорю.
- Смелое решение для интерьера в бежево-коричневых тонах.
- Тебя, Ребекка, я это точно знаю, не устраивает мой вкус, так что говори…
- Что говорить?
- Свое коронное «это сразу сжечь»! – волчица раздраженно закатила глаза, а я стояла и не понимала, чего же она жаждет больше: новый уродливый диван или одобрения хотя бы одного из ее действий?
- Пусть живет.
- Что?
- Пусть живет в твоей гостиной твой диван, под этой крышей всегда найдется место одному из нас, и раз уж я снимаю с голосования свою кандидатуру, то голубая мечта Хейли автоматически засчитана как победитель в первом раунде, даже без боя. Ура!
- Ты уезжаешь?
Я не смогла ответить, вернее не успела – в саду кто-то с грохотом разбил стеклянный коктейльный столик.
- Эллайджа снова подстригает наш газон, на этот раз легкий вечерний груминг перед сном?
- Эллайджа два часа тому назад уехал по делам, сказал – вернется только завтра, мы с тобой дома одни, Ребекка, - волчица Хейли, побледнев, впилась пальцами в гобеленовую обивку нового дивана и как-то вся подобралась, готовясь к нападению с любой возможной стороны, разве что кроме бездны ада, но у нее сегодня другой адрес.
- Значит, не одни. Вставай, - я вздернула волчицу на ноги и, с неохотой оторвавшись от дивана, она встала лицом к лицу со мной. – Что бы ни случилось - держись в арьергарде.
- Где мне держаться?!
- Позади меня, стой позади меня, Хейли, – на моем финальном “-ли” дверь, ведущая на заднюю террасу, распахнулась настежь и в комнату вошел блондин. Тот самый, которого однажды в ирландском пабе «Зеленый шиповник» я, помутившись рассудком от вербеновой интоксикации, спутала с Клаусом: длинноволосый, плотно сбитый, в дешевых джинсах, поношенной спортивной куртке Красных Носков и фейковых кроссовках Найк. Странно, но даже сейчас, в полной трезвости сознания и незамутненности рассудка, я все еще замечала некоторое, едва уловимое глазу, сходство.
- Вечер добрый, дамы.
- Не очень-то он и добрый, но для людей из сельской местности, наверное, сойдет, - тут же парировала Хейли, упрямо продолжая стоять передо мной, только теперь – лицом к двери.
- О, да среди нас есть и другие волки! Я – Оливер, альфа своей стаи.
- Я – Хейли и я звоню в полицию, чтобы заявить о несанкционированном вторжении в мой дом.
- Как мило, - волк напрягся, и все, на что мне хватило 3-4 секунд перед атакой, был толчок – я отшвырнула Хейли с дороги аккурат перед прыжком альфа-Оливера на меня. Волчица, врезавшись в бежевую стену, отряхнулась и быстро обернулась к нам, чтобы очень громко, во весь объем собственных легких, завизжать, глядя на то, как наш незваный альфа, повалив меня спиною на пол, схватил руками мою шею, упираясь ладонями в ключицы, а большими пальцами давя на подбородок. Мы обе знали этот прием, так волки отрывают головы вампирам.
Сквозь туман в глазах я не сразу поняла, по какой причине хватка, пригвоздившая меня к земле, ослабла и волк, отпрыгнув в сторону, начал отряхивать с волос разбитое стекло и воду. Все оказалось очень просто – это Хейли хорошенько приложила его цветочной вазой по голове.
- Куда ты лезешь, дура, ты же одна из нас?!
- Я - Хейли Майклсон, собака!
В итоге нас всегда определяет принадлежность. Оливер сделал молниеносный бросок, но Хейли, предугадав его маневр, уже летела наперерез. Пусть ее новая семья - полный букет социопатов, но, видимо, она - девчонка с озера Глупцов, Полсон, Монтана, другой семьи не знала никогда.
Оливер сшиб Хейли, заехав на лету коленом ей в живот и, не успев амортизировать скорость прыжка, волчица закатилась под длинный деревянный стол, стоявший у стены. Раньше на нем была размещена целая экспозиция цветочных ваз и всевозможных статуэток, которые сейчас хрустели на полу мелкой стеклянно-фарфоровой крошкой.
Но мне вполне хватило этих, отвлекающих разъяренного альфу, секунд, чтобы, метнувшись к массивной тумбе, стоявшей в прихожей у парадной двери, найти в одном из множества выдвижных ящиков длинный стилетообразный нож, которым щепетильный донельзя Эллайджа вскрывает входящую корреспонденцию. Оливер уже тащил Хейли за ноги из-под стола, когда сзади, всего одним мощным ударом, я воткнула в него тот самый нож для почты, целясь… куда уж попаду – можно в легкое, но лучше бы, конечно, в печень.
Волк взвыл и, отступая, выронил ноги, брыкающейся что есть сил, волчицы.
Пока Хейли выползала на четвереньках из-под стола, на паркете позади нее оставался кровавый след – две влажно блестящих параллели от изрезанных о крошево декора коленей и кистей рук.
Тем временем меня атаковало сразу двое волков, вбежавших через распахнутую Оливером дверь, ведущую к лужайке и окружающему ее неухоженному смешанному парку. Одному из них мне тут же удалось повредить шею – двинув основанием ладони в подбородок, я без усилий развернула голову оборотня на 180 градусов, что, разумеется, незамедлительно повлекло за собой быструю и почти безболезненную смерть.
Другой волк был хитрее, и, заломив мне руки, пытался уцепиться зубами прямо в незащищенную одеждой шею. Он повалил меня лицом в обивку дурацкого голубого дивана Хейли, за которым, корчась от боли, стонал и тихо грязно матерился его раненный альфа. Я изо всех сил пыталась лягнуть нависшего надо мной волка пяткою в пах, чтобы вывернуться и отбросить его от себя, но все время пинала пустой воздух, никак не ухитряясь попасть в намеченную цель.
Зубы волка были уже занесены над моей кожей где-то между челюстью и ухом, когда волчица Хейли Маршал, наконец-то, выбравшись из-под злосчастного стола и не особо церемонясь, выдернула нож для писем из альфа-Оливера, вопившего от боли как сирена, и воткнула его в шею парню, державшему меня в костяных тисках собственного натренированного тела. Воткнула, чтобы вытащить и тут же заново воткнуть, снова и снова, пока волк не обмяк и не упал лицом вниз на мое обездвиженное тело, окончательно и бесповоротно ослабляя хватку мертвых рук. Я без промедлений столкнула истекающее кровью тело на ковер и поднялась на ноги, как раз вовремя, чтобы, схватив металлический журнальный столик и крикнув Хейли «на пол!», запустить им еще в одного оборотня, бегущего ко входу в наш дом через лужайку. Стол с глухим свистом пролетел над, упавшею щекой прямо в лужу теплой крови, набежавшей из Оливера, волчицей с такой скоростью, что сраженный им волк отлетел обратно к парку, и, врезавшись в массивный ствол черной речной березы, мертвою тряпичной куклой ополз на, аккуратно подстриженный самим Эллайджей, по-осеннему желтоватый газон.
- Сколько их здесь? - пытаясь снова подняться хотя бы на четвереньки, но все время поскальзываясь на растекшейся крови, простонала из-за дивана тяжело дышавшая волчица.
- Как минимум еще один, - из кухни действительно вышел еще один, высокий и широкоплечий волк, он перебрасывал с ладони на ладонь солидный кухонный нож для рубки мяса. – И у него тесак.
Волк взвыл и прыгнул на меня, занося для косого удара в шею свой импровизированный мини-топор, но я успела не только отскочить с траектории удара, но и, сделав сальто назад через диван, сорвать вместе с гвоздями с бежевой стены одну из миленьких миниатюр, одобренных Эллайджей, с изображением летнего пейзажа, вписанного в прямоугольник тонкой серебряной рамки. Пока волк пытался перегруппироваться для нового прыжка, я не стала искушать судьбу и как тарелочкою фрисби запустила пейзажем поперек мощной, хоть и слегка коротковатой на мой вкус, волчьей шеи. Голова волка покатилась по гладкому, и без того щедро залитому кровавой жижей, темно-коричневому паркету куда-то в сторону прихожей, а картинка, свалившись на пол, лишь тонко звякнула осколками разбитого стекла.
Хейли смотрела снизу вверх и тяжело дышала в такт со мной, внутренне гадая: подам я ей руку, чтобы помочь подняться, или нет. Я не подала. А просто, молча, свалилась на пол рядом с ней и, прислонившись взмокшею спиной к забрызганной, как, впрочем, все вокруг, свежей волчьей кровью задней стенке некогда бледно-голубого в цветочки-лютики дивана, закрыла глаза.
- Следующий – твой, так что бди, волчица Хейли Маршал.
- А самый главный, альфа, куда-то все-таки уполз.
- Что? – я, нехотя, открыла глаза и посмотрела на волчицу.
- Мы сидим на полу, а не на трупе этого… как его там?..
- Оливера.
- Да, Оливера. А раз уж мы с тобой сидим не на его коченеющем теле, значит, он куда-то себя дел.
- Да пусть ползет себе куда-то, я его так аккуратно прошпилила ножом, что ползать ему осталось максимум несколько часов, и за это время, я гарантирую, паршивой альфе будет точно не до драк. А мы с тобою, как я вижу, методично и со вкусом раскурочили наш дом, - я, без особой жалости к уничтоженному интерьеру, огляделась по сторонам. – Зато теперь можно со спокойной душою сжечь этот твой диван. В конце концов, хотя бы такие мелкие мечты должны сбываться, да, волчица Хейли?
Хейли вздохнула. И правда, теперь бледно-голубой диван, оббитый гобеленом с ирисами и вьюнком, был весь в подсыхающих бурых пятнах и нескольких телах ее новоприставившихся сородичей, так что ей придется с ним поступить так, как я всегда и предлагала – просто сжечь. Я не хотела подсмотреть чужие чувства, но на лице волчицы все читалось без словаря: никогда ей, сироте из штата сокровищ – скалистой Монтаны, не сойтись с нашим древним семейством, даже массовым убийством не сблизить настолько разнополярных людей.
- Мы никогда не подружимся, - подкрепляя словами свои размышления, Хейли противно хлюпала разбитым носом - врезалась лицом в столешницу, влетая под стол.
- А этого и не требуется. Со временем ты станешь хуже, не моего уровня, но гораздо ближе к аду, чем сегодня, и мы притремся. Так работает механизм семьи Майклсон, волчица Хейли. Кто-то обязательно падает на самое дно, чтобы просто не разорвались сложные узы семейственности, и в этот раз – твой черед.
- А если я не захочу быть ближе к аду? Если мы с Эллайджей останемся выше вашего дна?
- Нашего дна? Милая глупая Хейли, когда я впервые коснулась ногою этой трясины, все мои братья уже прочно вонзились в ее кровожадную зыбь: Клаус по самое горло, Коул по грудь, а Финн по колени…
- Коул? Финн?
- Оба мертвы.
- Но, Эллайджа даже не заикался о них!
- Мы чтим память мертвых всегда в один способ – молчанием, преимущественно гробовым. Но вернемся к Эллайдже и гнилому болоту, носящему гордое имя нашей семьи. Мой старший брат был уже по пояс в грязи, когда наше дно поманило меня. Не обманывайся строгостью дорогого костюма, манерами и фигурами речи, тебе, Хейли Маршал, не достался самый чистенький брат, просто чуточку чище того, который выпал жребием мне. Хочешь быть миссис Эллайджа – не сопротивляйся падению вниз, быть Хейли Майклсон – это значит позволить болоту сожрать твою прежнюю жизнь. Не захочешь – видишь ту дверь, сквозь нее нужно будет уйти и уйти очень скоро. А сейчас, - я, кряхтя, поднялась с пропитавшегось кровью ковра, - нужно выбросить трупы хотя бы в то чудное озеро в конце парка. Вставай, волчица Хейли, поможешь мне волочить мертвецов до воды.
- И я, однажды, решу, что это – норма жизни? – Хейли тоже встала и, перехватив под мышки одного из убитых волков, потащила безжизненное тело к распахнутой настежь задней двери, ведущей через небольшую площадку двора в густой хвойно-лиственный парк. У парка нашего участия ждал еще один мертвый волк.
- Норма жизни – для слабаков, и всегда кончается больно и плохо, - я потащила за, изломанные под немыслимыми для живых существ углами, руки сразу двоих оборотней следом за, уже скрывшейся за деревьями мрачного парка, Хейли.
Прослушать или скачать Escala Palladio бесплатно на Простоплеер