Ритуальные жертвы
Часть 1. Аморальные уроды
6. Аморальные уроды. Она.
- Ник снова пьет, изба-читальня превращается в приют для забулдыги.
- Для кого? Откуда ты понахваталась этих пошлостей, Ребекка?
- Старшая школа Полсона! "Вперед, вперед, Пираты!" - я хлопаю в ладоши и скандирую во всю мощь легких слоган местной команды по американскому футболу, передразнивая дружный хор чирлидерш во главе с пустоголовой блондинкой-энтузиасткой, которая спала когда-то с Ником и каждое утро неловко улыбалась мне на подъездной дорожке перед домом.
- Ну, раз мы поселились вблизи от винодельни, то и до богадельни теперь рукой подать, - на эту реплику Эллайджа улыбнулся. Будь его воля, я бы говорила как девушка со страниц Остин и сестер Бронте, и одевалась бы по той унылой моде, чтобы скрывать, и прятать, и ревностно блюсти обманчивую добродетель.
- А как там поживает твой новый, как обычно, общий с Ником, любовный интерес? Двойники больше не в моде и новым трендом станут волки?
Эллайджа тяжело вздохнул, но взгляд от толстой в кожаном тесненном переплете книги, лежащей на его коленях, так и не оторвал. Видимо, сегодня я не удостоюсь даже взгляда.
- Оставим девушку в покое.
- Даже так. У нас здесь намечается вторая Татья, она же Кетрин, она же Бог весть кто еще, но с той же физиономией?
- Ребекка.
- Знаю-знаю, с тем же ангельски прекрасным кукольным лицом…
- Я говорю не о Петровых, а о Хейли. У человека непростая жизнь, так что давай не станем усложнять ее собою.
- Мы и не станем усложнять? Любой, соприкоснувшийся с нашим проклятым семейством, по-умолчанию предельно усложнен. К тому же, потенциально мертв. Да и не мне стоит держаться подальше от волчицы Хейли, чтобы с ней не приключилась печальная судьба рода Петровых, а тебе, мой бесконечно дорогой Эллайджа, спаситель всех побитых жизнью котят, волчат и двойников.
- Ребекка, твоей язвительности стало слишком много.
- Тогда я поскорее избавлю этот дом от своего присутствия, пока токсины моих чрезмерно ядовитых слов не разъели вашу нежную бессмертную плоть до самых адамантовых костей.
- Что ты задумала, Ребекка? – Эллайджа, наконец-то, оторвался от чтения и посмотрел на меня с нескрываемой тревогой. И почему от меня вечно ждут плохого?
- Поеду в школу, грызть гранит науки. Хотя, с нашими зубами, - здесь я широко и хищно улыбаюсь дорогому брату, - нам что гранит, что не гранит…
Старшая школа Полсона, Монтана, она такая… Школа. Типично усредненный вариант. Как весело было учиться раньше – пригласишь домашнего учителя и тут тебе и этикет, и обед, и рандеву на крышке антикварного рояля.
Сейчас, спустя всего 16 минут в дороге, я стояла у одноэтажного шоколадно-коричневого здания, которое могло бы служить для Полсона чем угодно, от приюта для бездомных до городской мэрии. «Гордость. Собственность. Труд. Старание. Уважение» - вот наш девиз, бессвязный набор случайных слов, полных патетики и энтузиазма. А весной и осенью здесь протекает крыша. Ну, что тут скажешь, «Вперед, вперед, Пираты!»
Сегодня, после занятий, должен состояться матч по американскому футболу, об этом всех студентов оповещал огромный баннер аккурат над входной дверью «Питаты, Полсон против Волчьей стаи Глейшера, Калиспелл». Замечательно, безногие будут бить безруких. Нашим футболистам даже обнять и плакать не поможет, сборище жирдяев, хиляков и коротышек – команда мечты Полсона, Монтана. Но, есть один достойный вариант для одинокой симпатичной девушки 17-ти лет...
- Ребекка! Ребекка Майклсон!
Миссис Эмили Джонсон, один из личных консультантов нашей школы, бежит за мной по коридору.
- Ребекка, на этой неделе все старшеклассники проходят обязательную консультацию по предотвращению сексуальных домогательств и насилия над детьми! Вы у меня еще не отмечены! Пойдемте!
Вот как она узнала, что я планировала домогаться Майкла. Ведьма, не иначе.
В кабинете частного консультирования студентов я прилежно выслушала пугающую историю про Сьюзи, которую сначала заманили попить кофе, потом изнасиловали, расчленили и закопали в парке под осиной. В общем, обычный вторник Ника. Напоследок миссис Джонсон провела блиц-тест на усвоение информации:
- А если он захочет Вас потрогать в каких недозволенных местах?
- Я сообщу в полицию и братьям, - а после просто оторву уроду руки и сделаю из них ему вторую пару ног.
Я вспоминаю всех своих бойфрендов, перебирая их увечья в уме: у Александра был вырван язык, Марселя посадили на кол, Стефан остался целым, но он был изначально мертвым и все оторванное, тут же приросло бы обратно, а так играть неинтересно. Определенно, я - находка для маньяка.
Занятия проходят под эгидой слова «скука», матч я пропускаю, потягивая колу и кровь из заезжих поглазеть на дикую природу туристов-натуралистов [веганы вкусно пахнут!] в «Лаундже на Южном Берегу». Будет крайне неудобно, если в самый ответственный момент у меня скрутит от голода живот. Майкл, хоть и не Бог весть что, но очевидно лучшее из блюд в меню гриль-бара старшей школы Полсон. Теперь осталось только перехватить у выхода из раздевалки квотербекка и удовлетворить голод слегка иного толка.
В окнах дома подозрительно темно, но за поцелуями с доступным и весьма любвеобильным Майком, я не замечаю маяка по курсу. Зато маяк не дремлет.
- Мх-мхм, я вам не помешал?
Прелестно. На лестнице стоит мой старший брат. Именно тот, которого я, на месте Майкла, не горела бы желанием встретить лицом к лицу. Голос у Ника низкий и тягучий. Отлично, он еще и пьян!
- Ты принесла с собою поздний ужин? Как некстати, мы уже поели!
- Майк, пока, - радужки в глазах верзилы-квотербекка расширились, потом внезапно сузились и вновь приобрели обычный подобающий размер. Под силою внушения мой не случившийся любовник покинул дом, захлопнув за собой входную дверь.
- Надеялась, что хоть сегодня побуду здесь одна.
- Надежды, какая хрупкая материя, особенно в неловких девичьих руках. К тому же, одна? Я, знаешь, сосчитал, и получилось двое. Могу пересчитать.
- Без вас, без вас одна.
- Без нас тебе нельзя, без нас ты пропадешь. Любой тебя обидит и в грудь кинжал воткнет, прямо в разгар… процесса.
- Процесса? Так вот как это называли во второй половине 20-го века! Прости, немного упустила, пока спала заколотой в гробу, кстати, что немаловажно, именно кинжалом в грудь! И ведь проткнули меня им без всякого процесса, более того, мой беззаветный опекун, мой неусыпно бдящий старший брат, моя надежда и опора в этой жизни, мой сверхзаботливый спаситель был рядом! Вот просто руку протяни, а рядом брат. Так как же я попала в гроб на 80 лет, когда мой Ник был рядом? Ах, да, он сам меня кинжалом и проткнул! Как неудобно получилось, не находишь?
Ник в недовольстве скрестил руки на груди и посмотрел на меня страшным серым волком. Момент упущен, брат. Все то, что раньше, ввергало меня в подлинный животный страх, теперь лишь бесконечно утомляет. Даже порочнейшая изо всех порочных игр при регулярном повторении имеет шанс скатиться в скучную рутину. Теперь лишь редкий мир сумеет всколыхнуть свежей струею нашу обыденность войны.
- Что наша жизнь, игра противоречий. Разве не этому сейчас вас учат в школе, сестренка? Или ты слишком уж увлечена спортивным сектором, чтоб посещать занятия по менее волнующим предметам?
- С чего бы. Вот сегодня я узнала, что ты - Амундсен, я – Скотт. Ты никого и ничего не пожалеешь для победы, а я сентиментальная сопля. Ты победишь и станешь притчей во языцех, а я замерзну где-то в антарктический снегах лишь оттого, что не смогла пустить на корм упряжку верных ездовых. Но время - удивительная штука, оно воздаст свое обоим нам. Тебя запомнят как сожравшего собаку, меня как человека до конца. Тебя даже Аврора Аустралис осуждает!
- История, остроумие, английский язык.
- География, география, физическое воспитание. Так что спортивной стороной вопроса я увлекаюсь строго по предписанным часам.
Ник все еще стоит на лестнице и заграждает мне дорогу в спальню. Можно выйти на террасу и легко забраться по стене в окно, но настроение испорчено, и больше я ни пяди своих прав не уступлю, пусть отступает Ник, а то все я да я, несправедливо!
Стоя двумя ступенями ниже брата, я вежливо и мило попросила:
- Отойди.
Но вежливо и мило для Ника – пустой звук. Так что пришлось его слегка толкнуть ладонью в левое плечо. Не помогло. Я глубоко вдохнула и посмотрела на брата с немым вопросом:
- Ник?
- Ребекка?
- Я хотела бы пройти наверх, к себе.
- А ты по стеночке, по стеночке, сестренка, - он развернулся, встав спиной (ага, именно спиной) к перилам, а лицом к стене. Ну, ладно, черт с тобою, прижмусь спиною к штукатурке и просто проскочу. Не проскочила.
От Ника пахло как от винодельни. А это еще что за новость?! Коленом Ник раздвинул мои ноги, и это как-то уж совсем не братский жест.
- Колено убери!
Но Ник, нахально улыбаясь, лишь поднимает ногу выше, и я уже фактически на ней сижу (вишу?), прижатая спиной к стене и стиснутая мертвой хваткой по бокам чуть пониже последнего, адамова, ребра.
Как может быть вампир смертельно пьян?! Это же сколько ведер должно было пройти сквозь глотку брата, чтоб сотворить такой вот результат?!
- Где Эллайджа?
- О, не беспокойся, мы совсем одни. Никто, - брат едва ли не прижимается губами к моему правому уху и сипло шепчет, - никто сегодня нам не помешает. Разве не здорово, сестренка, м?
Все это точно не к добру. Он пьян, он зол из-за Майкла, он слишком близко к моей шее. Сейчас может последовать укус.
- Не надо, - я шепчу ему, - не надо, не кусай, - но Ник укусит все равно, а после будет наблюдать, как я в горячечном бреду валяюсь на полу и умоляю прекратить мученья.
Однако Ник лишь осторожно поправляет тонкий ремешок на моей шее - на нем висит миниатюрный ловец снов - и смотри мне в глаза печально и устало.
- Я никогда не укушу тебя, Ребекка. Кинжал - пожалуйста, всегда к твоим услугам, но укусить я никогда не укушу. Кого угодно, только не тебя, сестренка.
Он отпускает, отступает, и я снова ощущаю ногами пол. Нормальный человек на моем месте, сказав спокойной ночи, рысью бы метнулся в комнату, закрыв за собой дверь на все замки, а может, даже пододвинул к ней комод. Но я – каменная дура во степи – бываю иногда такою дурой.
- Спасибо за испорченный вечер, Ник.
- Ну, как видишь, у меня здесь тоже не бразильский карнавал, - брат обвел рукою просторный и пустынный холл. И я должна была уйти.
- Так позови сюда свою подружку, дочь преподобного как его там, Камил.
- Она не ходит по чужим домам.
- Ах, да, как я могла забыть. Чистые душою предпочитают трахаться в мотелях, держась подальше от осуждающего взора таких же чистых духом христиан.
Я развернулась, наконец решив уйти, но будем откровенны, по состоянию на данную минуту «уйти» уже исчезло из раскладки опций.
Ник дернул меня сзади за воротник жакета как щенка за шкирку, развернул лицом к себе и тут же отшвырнул в стену спиной. Каменные перегородки задрожали, но устояли под тяжестью удара, а вот ребра мои - нет и, кажется, одно из них даже пробило спину, а вместе с ней и новенький жакет.
- Тебе преподнести уроки послушания, Ребекка? И этим грязным ртом ты собиралась целовать мальчишку-футболиста?
Я попыталась что-то выплюнуть в ответ, но только хрипло застонала. Отлично, еще одним сломавшимся ребром пробило легкие!
- Сейчас тебе, и правда, лучше помолчать.
Ник подошел вплотную и если бы не чертова стена, я с радостью бы отстранилась от него подальше, но между Ником и холодным камнем я оказалась как мышонок в западне. Теперь придется слушать пьяный братов бред.
Ник чуть ссутулился, чтоб заглянуть в мое лицо (он выше, это особенно заметно, когда я не на каблуках, а как сегодня - в кедах).
- Как, где и почему предпочитает предаваться страсти моя девушка - не твои проблемы вообще, ты поняла меня, сестренка?
Я кивнула.
- Молодец. Теперь еще одно. Может, тебя и трахают, Ребекка, но с большинством нормальных девушек мужчины занимаются любовью. Понятно, что вам - шлюхам - невдомек такие вещи, но постарайся не ровнять всех по себе самой.
Ник мог меня ударить, заколоть, назвать предательницей, пошутить о моем вкусе на мужчин, но шлюхой он назвал меня впервые... Что ж, признаю, когда игра становится действительно порочной, то в ход идут самые грязные приемы. В конце концов, я первой начала.
- Последнее, и не по важности, по счету...
Ник наклонился слишком близко к моему лицу, так что первая слеза скатилась не по моей щеке, а по его. Я страшно не хотела плакать, но и не плакать не могла. За что? За эту пресную белесую дешевку?
- Ребекка?!
Говорят, что настоящая истерика - это цунами среди человеческих эмоций. После первого подводного толчка через какое-то непродолжительное время последует волна воды, которую уже ничем не переймешь. Так что всего через минуту я рыдала во весь голос, хрипя пробитыми легкими, как сломавшийся мотор, и захлебываясь в собственных слезах. Мир вокруг стал блеклым и нечетким, лицо Ника расплылось перед глазами, а его голос оказался скрыт за пеленой, так что я так и не узнала, что там последнее по счету, но не по важности, хотел сказать мне брат.
Я редко плакала, но когда шлюзы, наконец-то, открывались, то Большой Потоп в сравнении со мной был просто Мелкой Лужей на асфальте. Ник что-то кричал, его губы шевелились, но звук меня уже не достигал. Схватившись за мои предплечья, он тряс меня сначала деликатно, потом уже без пиетета, а что есть мочи, со всех сил. Бесполезно. Я ушла в себя. Удар, еще удар! Хлестать меня наотмашь по щекам - блестящая идея! Лицо мое теперь пылало не только от горячих слез, еще и от отвешенных пощечин.
Наверно, Ник смирился, и просто бросит меня прямо на ступеньках. Руки освободились, закончились удары, остановились губы, прекращая крик. Что ж, полежу, поплачу в тишине прихожей.
Внезапно горло обожгла острая боль. Он... укусил меня?! Посмел после всего, что сделал и наговорил сегодня?!
Мир вокруг стал быстро обретать свои былые очертания, рассеялся туман перед глазами, пересох источник слез, да и хрипы должны были вот-вот сойти на нет.
Ник аккуратно щупал мою спину, нашел рукой торчащее ребро и быстро запихнул его обратно в грудную клетку. Боль в груди прошла. Ник снова посмотрел в мое лицо, на этот раз осознанным и абсолютно трезвым взглядом. Ну, надо же, он даже протрезвел!
Рот брата был измазан моей кровью, которая стекала с подбородка прямо на тонкий кашемировый пуловер. Никаких чувств в его лице прочесть я не смогла, Ник был непроницаем как каменные стены нашего дома и точно так же мрачен. Он поднял свою руку вверх к лицу, поднес к губам запястье и прокусил тонкую кожу на тыльной стороне ладони, потом прижал к моим губам зияющую рану и я, помимо воли, глотнула его кровь, потом еще, потом впилась клыками в его руку и отпустила только через несколько секунд.
Никто из нас не знал, что нужно говорить в подобные минуты, так что я, молча, отвернулась и пошла на слабо гнущихся ногах наверх, в сторону спальни. Хоть я ни разу и не оглянулась по дороге, я чувствовала: Ник стоит на лестнице и смотрит мне во след. Когда за мной захлопнулась дверь комнаты, я просто повалилась кулем на пол и пролежала так до самого утра.
Прослушать или скачать Hurts The Road бесплатно на Простоплеер